СЕКРЕТЫ ЭКОНОМИКИ. QUO VADIS?

ПРЕДИСЛОВИЕ

Зри в корень!

Козьма Прутков

Уважаемые читатели! Портал «Деловой Донбасс» начинает публиковать цикл аналитических материалов, посвящённый истории экономического развития ряда государств, которые смогли за относительно короткий период времени сделать резкий скачок от страны, находящейся в состоянии нищеты и разрухи, до гиганта мировой экономики.

---

*Quo vadis — «куда идёшь?» Согласно старинному преданию, апостол Пётр после уничтожения почти всех христиан Рима тайно покидает город, за городом он встречает Христа и спрашивает у него: «Куда идёшь, Господи?».

---

Мариус ван Реймерсвалле “Двое менял”

В предложенных вам материалах мы попытаемся выявить причинно-следственные связи, которые способствовали подобному скачку, определить степень влияния на этот процесс череды внешних факторов, в том числе и геополитических. Этот анализ, как мы надеемся, поможет нам с большим пониманием рассматривать ситуацию относительно гипотетических возможностей, способных вывести экономику нашей Республики из состояния временной стагнации.

Мы планируем проанализировать результаты восстановления экономики Германии и других стран Европы в свете политической составляющей плана Маршалла, политику «обратного курса» Дж. Доджа в отношении финансовой помощи США оккупированной Японии, феномен «тигров» Юго-Восточной Азии, а также детально познакомим вас с «Концепцией территориального планирования Донецкой области».

Экономика является составной частью работы сложных социальных суперсистем, и её необходимо рассматривать в связи с другими аспектами. В соответствии с теорией сложные социальные суперсистемы имеют концептуальный, идеологический, информационный, политический, экономический, военный и другие уровни управления, тесно связанные между собой.

В экономике существуют различные школы, которые пытаются объяснить сложное управление социальными суперсистемами через один экономический аспект, что неправильно.

Всякий инженер, всякий конструктор воспримет научные экономические модели рынка как не собранный – либо разрушенный механизм. Детали не должны действовать сами по себе и взаимодействовать по случайному принципу – скажет любой конструктор. Они должны отвечать общему замыслу конструкции.

Экономическая наука на протяжении 10 лет находится в состоянии полной оторванности от экономической практики, и ждать прорывных открытий от современных экономистов-теоретиков не стоит. Если бы это должно было случиться, то уже случилось бы.

Но сегодня, когда мы смотрим на глобальную экономику и видим сумасшедший госдолг США; видим, как деньги в обход любых экономических законов печатаются и вбрасываются в экономики чуть ли не с вертолёта; видим колоссальный разрыв между богатыми и бедными не только в развивающихся странах, но и в странах первого мира; видим, как никто из тех, кто правит балом экономической науки, не увидел предпосылок к мировому кризису, не предсказал и не обосновал выхода Великобритании из ЕС; видим, как, несмотря на все теоретические предсказания и модели, практика не даёт ожидаемого результата, мы понимаем, что экономическая теория буксует.

Экономисты пляшут для тех, кто даёт им гранты, помогает создавать фонды и финансирует их исследования, навязывая свои правила игры.

Август фон Крелинг Иллюстрация к «Фаусту»

НЕМНОГО ТЕОРИИ

Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет!

Гёте «Фауст»

Одним из самых популярных и распространённых политэкономических учений является теория либерализма. Либерализм в экономической области означает безоговорочную доминацию принципа рынка надо всеми остальными социальными категориями, “полную свободу торговли”, знаменитый принцип “laisser faire” (позвольте делать). Следует заметить, что термин “либерализм” является двусмысленным. На уровне экономики он означает рынок, и “свобода”, на которую намекает слово “либерализм” (от латинского “libertas” — “свобода”), прикладывается только и исключительно к свободе торговли, свободе рынка, свободе спекуляции.

Философским источником для этой политэкономической конструкции, ставящей во главу угла принцип “индивидуальной выгоды”, “экономического эгоизма” и “невидимой руки”, являются учения Локка, де Мандевилля и других теоретиков крайнего индивидуализма. Подобный философский индивидуализм, в свою очередь, развился на базе принципа “индивидуального спасения”, который был заложен в католической схоластике, но полное и законченное воплощение получил в протестантской этике. Для такого религиозно-философского подхода характерно представление об индивидууме как о совершенно самостоятельной, автономной, суверенной, атомарной единице, предоставленной только самой себе и могущей поступать, как ей заблагорассудится. “Каждый человек отвечает только за самого себя”. На этом основании строится как особая протестантская мораль, так и философское мировоззрение. Проекция протестантского подхода в сферу экономики порождает теорию рынка или либеральную модель.

Самой популярной политэкономической теорией, представляющей собой прямую антитезу либеральной доктрине, является марксизм. Маркс сознательно взял английских политэкономистов (Смит, Рикардо) за отправную точку, и создал учение, отрицающее основы либерализма как в философском, так и в хозяйственном, этическом, мировоззренческом и т.д. аспектах. Если у либералов в центре внимания стоял “автономный индивидуум”, то Маркс центральной фигурой берет общество, коллектив, класс. Общество, по Марксу, не складывается из атомов, но само учреждает эти атомы, воспитывает и формирует их конкретное самосознание, предопределяет их социальную и жизненную траекторию, устанавливает нормы хозяйствования и законы экономической деятельности.

Марксизм противоположен либерализму во всем:

                                                                                отрицает эгоизм, как социальный регулятор;

                                                                               

                                                                                настаивает на необходимости жёсткого регулирования сферы производства и распределения;

                                                                               

                                                                                рассматривает экономическую модель в контексте общей логики исторического развития (теория смены экономических формаций);

                                                                               

                                                                                отвергает этику “свободы торговли” и “эгоизма”, противопоставляя им этику труда и справедливого распределения, этику коллектива;

                                                                               

                                                                                рассматривает Капитал и его законы как воплощение мирового зла, а экономическую эксплуатацию человека человеком считает высшей несправедливостью;

                                                                               

отвергает теорию равновесия, утверждая конфликтность и неравновесность, принцип борьбы движущей силой человеческой истории, и в том числе экономической истории.

П.Белоусов «Мы пойдём другим путём»

QUO VADIS?

Мы пойдем другим путем!

Владимир Ульянов

Помимо двух магистральных и противоположных друг другу экономических теорий существует ещё одно громадное семейство, называемое совокупно “еретическим”. “Еретичность” этого направления состоит лишь в отказе от тех общих постулатов, которые лежат в основе как либерализма, так и его последовательного и радикального отрицания, воплощённого в марксизме.Можно назвать эту разновидность “экономическими теориями третьего пути”. Тот факт, что на это направление с самого начала перестройки практически никто не обращал внимания, предпочитая говорить о выборе только из двух противоположностей, на наш взгляд, является величайшим интеллектуальным преступлением.

На самом деле, это отнюдь не маргинальное и второстепенное направление в политэкономической науке. Достаточно указать на тот факт, что такие столпы современной экономической мысли, как Кейнс или Гэлбрейт, должны быть отнесены именно к “третьему типу”, к “ереси”. Заметим, что укор в “ереси” ничуть не умаляет эффективности предлагаемых рецептов и моделей. Речь идёт лишь о конвенции, об условности, о некотором негласном договоре научного сообщества, который считает экономической ортодоксией лишь либерализм и марксизм.Итак, в чем же заключаются основные предпосылки “третьей экономической теории”?

Её основной особенностью является отказ от представления об экономике как о самостоятельной и самодостаточной сфере, в которой действуют особые законы, свойственные только этой сфере. Иными словами, все разновидности “третьего пути в экономики” отличаются тем, что отказывают экономике в главенстве над остальными науками, в том, чтобы быть полноценной и законченной идеологией. И либерализм, и марксизм являются не просто научными моделями, изучающими хозяйство и экономические закономерности, но и мировоззрениями, со всеми вытекающими из этого последствиями. Более того, эти мировоззрения являются “экономическими мировоззрениями”, претендующими на главенство и универсализм экономической парадигмы. Это и является залогом их “ортодоксальности”.“Еретики”, напротив, считают экономику важным, существенным, но отнюдь не главным аспектом социально-политической реальности, одним их факторов наряду с другими. А, следовательно, они утверждают зависимый, производный характер хозяйственной жизни по сравнению с другими реальностями.

В отношении того, что же является главным в социально-исторической области, мнения у сторонников “экономики третьего пути” значительно расходятся. Некоторые говорят о культурном факторе, другие о национальном, третьи о государственном, четвертые о этническом, пятые о религиозном, шестые о социологическом, седьмые о географическом, восьмые об историческом и т.д. Несмотря на разнообразие частных точек зрения на этот вопрос, важнее всего одно обстоятельство: существует целый ряд экономических теорий, отводящих экономике подчинённую роль, независимо от того, какой именно фактор берётся в том или ином случае в качестве определяющего.

Другой линией того же направления, хотя и основывающейся на иной философской и мировоззренческой реальности, является теория “экономической инсуляции” американца Кейнса. Для Кейнса культурно-исторический фактор не столь важен. Он оперирует с довольно прагматическими категориями, но его вывод приводит к необходимости ограниченного регулирования экономики со стороны государства и ориентацией на промышленно-экономическую автаркию. Кейнс не рассуждает в терминах “культуры” или “нации”, его интересуют исключительно соображения экономической эффективности, но именно исходя из этих соображений, он в значительной степени сближается с позициями Листа и Сисмонди.

Кейнс, в свою очередь, оказывает колоссальное влияние на институционалистскую экономическую школу, развивавшую принципы Торстейна Веблена. Институционализм настаивает на отказе от экономического универсализма и на необходимости привязывать изучение экономических моделей к конкретным социальным институтам, сложившимся в том или ином обществе. К институционалистам примыкают такие известные экономисты, как Митчел, Берль, Бернэм и сам Джон Кеннет Гэлбрейт. Все эти школы в совокупности представляют собой целый спектр учений, расположенный между крайним либерализмом и ортодоксальным марксизмом. Но при этом важно подчеркнуть, что “третий путь” в экономике отнюдь не является простым компромиссом между либерализмом и марксизмом, неким промежуточным, средним вариантом. Он основан на совершенно инаковых и самодостаточных мировоззренческих и научных предпосылках и поэтому может быть рассмотрен как нечто самостоятельное и законченное. И все же применение принципов “экономики третьего пути” на практике разнозначно созданию такого типа хозяйствования, который будет иметь в себе элементы обоих ортодоксальных моделей (капитализма и социализме), только взятых в отрыве от их идеологических предпосылок, от их “экономизма”.

Легко сформулировать основные положения “экономики третьего пути”:

экономическое устройство общества должно естественно вытекать из его исторической, культурной, этнической, географической, религиозной и государственной специфики, корениться в конкретике его традиционных институтов;

между принципом экономической свободы отдельных субъектов (обеспечивающим хозяйственную динамику) и рычагами социального регулирования должен быть найден баланс, природа и объем которого устанавливаются не произвольно, но исходя из исторической и географической конкретики;

экономическая модель должна быть рассмотрена как функция от социологической модели;

между принципом “борьбы” и принципом “равновесия” должно быть найдено промежуточное решение: например, равновесие на общесоциальном (государственном, национальном) уровне и динамичная конфликтность на уровне классов или отдельных социальных секторов;

постоянный акцент, падающий не на микроэкономический уровень (как в либерализме), и не на макроэкономический уровень (как в госсоциализме), а на мезоэкономический срез, что подразумевает поощрение плюральных экономико-социальных институтов, выходящих за уровень частного сектора, но и не подлежащих прямому государственному регулированию;

регионализация экономики, подстраивание хозяйственных структур под естественные условия конкретной географической и национальной среды;

императив “автаркийности больших пространств” (термин Ф.Листа), тяготение к объединению плюральных мезоэкономических систем в общий пространственный блок с единой таможенной структурой и общей валютой;

“социализм разных скоростей”, гибкая шкала соотношений между частным и общественным уровнем в рамках одного и того же государственного образования в зависимости от особенностей его секторов.

Таковы самые общие черты “экономики третьего пути”. Если основной закон либерализма и капитализма — закон рынка, а главный принцип социализма — план, то главным законом “еретической теории” будет принцип зависимости экономики от общества или закон социологичности экономики.

Обозреватель "Делового Донбасса" A. PARTIAL